"Здесь полная свобода"

Шихман

Что общего у Семена Слепакова, Максима Виторгана и Марии Захаровой? Они (и еще полсотни человек) откликнулись в прошлом году на предложение журналистки – Ирины Шихман "А поговорить?". Шоу "с низкой социальной ответственностью" на youtube-канале выходит каждую неделю и за год своего существования набрало более четверти миллиона подписчиков.

Ирина Шихман, которую комментаторы в интернете называют "Дудем в юбке", начинала журналистскую карьеру в Томске, затем работала на разных столичных телеканалах, а сейчас покоряет так называемые "новые" медиа. В родной Томск она ненадолго приехала по семейным обстоятельствам. И дала интервью своим коллегам, журналистам "Агентства новостей ТВ-2".

– Почему и как ты в свое время решилась уехать из Томска?

– Я влюбилась и уехала за любовью – даже университет не закончила. В Питер. И счастливо там провела два года жизни. Первым делом купила там телевизор. И начала смотреть местные программы, чтобы понять, куда я хочу пойти работать. И не могла найти ничего достойного. Месяца полтора поработала на местном СТС. Ездила стажером с корреспондентами снимать сюжет-дубль. И, каждый раз, приходя домой, в эфире видела свой текст, но озвученный штатным корреспондентом. Потом меня начали выпускать в эфир. Но в штат не брали. И я пошла на 5-й канал – в новости. Написала текст про власть, которая неправильно себя ведет (я же из Томска приехала!), после которого редактор спросил меня: "Вы на какой канал пришли устраиваться?" И меня попросили больше не приходить. Это был 2005 год.

А потом меня перекупил канал НТВ. Я всегда отмазываюсь – я была в утреннем развлекательном вещании, у меня не было ничего общего с этой пропагандой в конце дня

У меня был жуткий депресняк. Потому что это тяжело, когда ты делаешь в Томске одну из самых популярных программ, висишь на билбордах, у вас офигенская дружная команда, а потом ты уезжаешь и тебе говорят: "Кто вы и зачем?"

Петербуржцы – снобы. В Москве такого нет – берут всех. И особенно любят людей из провинции. Потому что они хотят мало денег и работают до ночи... Поработав шеф-редактором на радио "Балтика", я устроилась в открывавшийся в Питере филиал "Историй в деталях" Сергея Майорова. Сняла два первых сюжета, и их сразу взяли на федеральный эфир. У нас тогда по выходным был "телемост" Питер – Москва.

А потом я перебралась в Москву к Майорову, оттарабанила у него долгих семь лет. И, наверное, и не ушла бы никогда, если бы не обстоятельства. Потом был канал "Москва-24", у меня там было три авторских проекта. А потом меня перекупил канал НТВ. Я всегда отмазываюсь – я была в утреннем развлекательном вещании, у меня не было ничего общего с этой пропагандой в конце дня.

Ирина Шихман

– У Майорова тяжело было?

– Тяжело было с его характером – он не очень простой человек, но сегодня я понимаю, что все, что я умею в профессии, – навыки портретного интервью, – это его школа. Я всегда и везде говорю, что это мой учитель. Хотя он, конечно, тиран и деспот. Человек-актер. Сегодня он играет комедию, значит, все будут в офисе ржать. Завтра у него драма, все будут плакать. Сидеть в офисе до 11. Потом у него триллер... Вот мы так жили. При этом, когда этот человек приезжал из какой-нибудь поездки, он, как хорошая мамаша, всем привозил дорогущие подарки. Помнил про день рождения каждого – семейное ему было очень важно. И ты к этому привыкаешь.

Это правила игры, ты так живешь: работа – это семья, ты там с утра до ночи. Но когда я уволилась, когда мы все уволились, мы подумали – а зачем было так работать? Ведь работа – это работа, а жизнь – это жизнь.

– Вопрос про работу: есть какие-то образцы в профессии, на которые ты ориентируешься? Заимствуешь что-то как интервьюер?

– Я всегда ориентировалась на Ксюшу Собчак. Классно наблюдать за человеком, который вырастает. И превращается из "девочки-куколки", которая изображает пьяную в "Блондинке в шоколаде" и трусы свои всем показывает, в очень серьезного журналиста. Для меня это был кумир. До того времени, пока она не пошла на выборы.

Сейчас я открыла офигенное шоу и всем рекомендую – Netflix выпустил шоу-интервью Дэвида Леттермана (который Saturday Night Live делал), оно называется "Мой следующий гость не нуждается в представлении". Его можно найти "ВКонтакте" – там выпуски с субтитрами, если кто не знает английского. У него в гостях – Барак Обама, Джордж Клуни... Смотришь запоем. Но оно выходит раз в месяц, зараза. Как это можно раз в месяц делать?

– "ВДудь", "#ещенепознер", "А поговорить?"... Как считаешь, почему именно сейчас жанр интервью так покатил в интернете?

– Все просто объясняется. Во-первых, Юра Дудь показал всем отдельную площадку, где, оказывается, телевизионщики могут оторваться. А во-вторых, почему это все начали повторять – я думаю, даже не из-за успеха Дудя. Просто из всех телевизионных жанров интервью – это самое простое в плане затратности. То есть ты можешь поставить камеру и задать человеку вопросы. Даже если ты не понимаешь, что такое видеоряд, не можешь организовать пять камер и выставить телевизионный свет, задать любой вопрос ты можешь. Поэтому все и пишут интервью.

На самом деле, если окунуться в мир ютуба – того, который был до Дудя, – там же все жанры есть. Там есть свой кинокритик – BadComedian. Он делает очень смешные дорогостоящие выпуски. Там есть новости. Я, например, очень люблю такую юмористическо-аналитическую программу Russia not Today – сидит чувак, читает подводки будто к новостям недели...

Там есть жанр пародии. Все эти влоги. Сколько там кулинарных программ – Макаревич сейчас тоже ушел в ютуб и делает свой "Смак". Там есть прямые эфиры. Там есть журналист-расследователь – это Навальный. Просто интервью – я считаю, что это коммерчески удобно.

– В чем секрет Дудя, на твой взгляд?

Здесь полная свобода. И я думаю, что успех Дудя в том, что он вдруг начал задавать вопросы, которые давно в телевизоре никто не задавал

– Да все просто. Люди все устали от телека, который слишком искусственен. Знаешь, когда я сама перешла на Ютуб, поймала себя на том, что – ЦО! Ты можешь себе это позволить? Серьезно? Можно вообще не париться на счет лейблов на экране? И не заблюривать это все? Можно что хочешь пить, можно ставить воду на пол?! В телевизоре мы же вылизываем картинку. А я еще была в "Историях в деталях", где мы за каждой пылинкой следили: "Боже, розетка в кадре! О, нет! Весь кадр переставляем на другую сторону квартиры".

А здесь полная свобода. И я думаю, что успех Дудя в том, что он вдруг начал задавать вопросы, которые давно в телевизоре никто не задавал.

На телеканал "Дождь" подписано очень маленькое количество людей – пока у нас народ со скрипом платит за контент. Особенно в провинциальных городах. И вот он появился – герой, который сейчас спросит то, что их волнует. Вообще-то, интервьюер всегда должен этому следовать. Ты представитель народа и служишь этаким проводником между зрителем и гостем. Но в телевизоре все забыли об этом давно, а Дудь вспомнил. Ну, а еще он наглый парень, а за такими интересно наблюдать.

Я ему жутко завидую в его невероятной уверенности в себе. У меня этого нет. Я волнуюсь. А если я волнуюсь, то это видно. А он в этом деле умница. Он может быть уверенным со всеми.

– Что отличает человека, ведущего светскую беседу с гостем, от интервьюера, ведущего конфликтный разговор, затрагивающего острые проблемы? Тебе было бы интересно дрейфовать в эту сторону?

Это же психологическая игра с самим собой

– Мне сейчас все указывают – вот Полозкова, Лазарева – это такой разговор по душам. У меня он очень хорошо получается, потому что я с этим кучу времени работала. А конфликтное интервью – для меня это новое. Я этого не пробовала, и мне это интересно. Но это вообще свой мозг надо перестраивать.

В жанре светской беседы я могу даже не готовиться к интервью. Серьезно. В смысле Википедию почитала, что-то более-менее поняла и пошла. Я раскрою героя уже на штампах – своих же, журналистских.

И даже когда человек совсем ничего не говорит, у меня есть пять вопросов-"открывашек", при помощи которых он что-нибудь да расскажет.

А в конфликтном жанре такое невозможно. Ты должен быть максимально готов к интервью. Сегодня у меня на подготовку к разговору уходит минимум целый день. Я сижу с восьми утра до часа ночи, и к моменту прихода в студию, мне кажется, я знаю все, вплоть до годов, дней – что у человека случилось, потому что в конфликте нельзя чего-то не знать. Если тебе кидают фразу, ты должен тут же ее отбить. "В тебя кидают мячиком – ты должен достать ракетку".

И в этом плане это жутко интересно – особенно если у тебя тяжелый гость, "прошаренный", типа Захаровой. С которой я понимала, что она любой вопрос отобьет. И более того, она меня задавит.

Это азарт даже на стадии подготовки: так, сейчас я задам этот вопрос, а тут я загоняю человека в ловушку, а здесь мы из нее выходим... Это же психологическая игра с самим собой.

Интервью с Марией Захаровой считаешь своей удачей или неудачей?

– Провалом, конечно! Большим! Хотя я пыталась показывать его профессионалам и они говорили – все нормально. Я знала заранее: мы зовем Захарову, я облажаюсь, но я это сделаю. Потому что мне же надо где-то учиться. Если я всегда с лояльными к себе людьми буду писать, то что?

И я не считаю, что провал – это плохо. Это классный урок. Дальше будет лучше. Невозможно ничему научиться, когда тебя гладят по голове. Возможно, я девочка Сергея Майорова, который редко гладит по голове. Ты ошибаешься, исправляешь свои ошибки и становишься лучше.

– Что считаешь своей удачей в проекте "А поговорить?"?

– Интервью, за которые не стыдно, было много. Но если говорить "Охарактеризуйте мне Иру Шихман", я бы показала интервью с Татьяной Лазаревой, фильм про Гоголь-центр – мне было очень важно это сделать, потому что я обожаю этот театр. И его актеров. Которые непостижимо другие – не те, с которыми я привыкла работать. И это было колоссальное удовольствие.

Там не очень большое количество просмотров. Я это предполагала – у нас 4% населения ходит в театр в принципе. Но та ответная реакция, которая последовала, такое бывает крайне редко.

Чертовски приятно, когда люди тебе пишут: "А вот мы купили билет в театр...", "А вот у меня появился повод в Москву, и мы идем на этот спектакль...", "А что вы посоветуете?" А потом люди делают селфи и пишут: "Спасибо Ире Шихман, что отправила нас в Гоголь-центр". Ничего нет приятнее. Не "Ира, вы такая классная!", нет. А то, что человек взял и совершил какое-то действие.

– А есть для тебя какие-то запретные темы, за которые не возьмешься никогда и ни за какие коврижки?

– Я никогда не буду заниматься пропагандой ни за какие деньги. Просто я не договорюсь со своей совестью. Мне предлагали работать в подобных программах, и когда я сидела по полгода без работы – даже в Москве, я не пошла.

– А если смоделировать ситуацию, что есть тема, которая тебе интересна, но твою аудиторию волнует вряд ли. Будешь тратить силы, энергию, чтобы произвести важный для тебя контент?

– У меня есть какие-то герои, которые мне жутко интересны. Но я понимаю, что кроме меня и еще пяти людей их никто не знает... Нет, не буду. К сожалению, мы всегда боролись за рейтинги. Но с другой стороны, и про Гоголь-центр я тоже понимала, что это не миллион просмотров. Я его сделала. Это политическое высказывание в какой-то мере.

– Как относишься к хейтерам? Задевают, развлекают, раздражают? Или мотивацию что-то поменять в себе дают? Или это просто часть профессии – данность...

Я реально ревела сидела. Они же еще на больное давят. Говорят, что ты никто. Я вдруг узнала, что у нас куча антисемитов

– Никогда никакой частью профессии для телевизионщика это не было. Мы обратной связи не имели вообще. Мы получали цифры рейтинга, которые говорили – столько-то вас посмотрели. И все. А тут мы столкнулись с этим дядей, который разговаривает с телевизором.

И для меня это был... шок. Особенно когда ты начинаешь делать что-то новое один, не корреспондент в какой-то программе, а ты – Ира Шихман. Все взятки с тебя. И это было ужасно сложно.

Я реально ревела сидела. Они же еще на больное давят. Говорят, что ты никто. Я вдруг узнала, что у нас куча антисемитов. Я вообще по жизни не сталкивалась с этим никогда.

Спасибо друзьям. Как-то я им рассказывала – этот написал это, тот то-то... И ребята начали читать это вслух и ржать. И первое время я в инстаграм снимала своих друзей, которые сидят и читают эти комментарии разными голосами, это получалось так смешно, что мы решили это делать рубрикой в конце программы. И когда я начала это отыгрывать и придумывать прикольные ответы, я на это совершенно по-другому посмотрела, начала легко относиться.

Но если отринуть всякую фигню по поводу национальности, внешности, не того размера щиколотки, как мне написали, то ты понимаешь, что люди не идиоты и к ним можно прислушиваться. Если они пишут, что не надо навязывать свою точку зрения, то ты пытаешься за собой понаблюдать: и действительно, может, я это делаю?

А еще у Ютуба есть тренды, в которые все стремятся попасть. Так вот, Ютуб в первую очередь считывает количество комментариев. И чем больше срача в твоих комментариях, тем тебе выгоднее. Поэтому пишите, дорогие хейтеры, мы будем быстрее попадать в тренды!

– Ты работаешь без редактора?

– Да. У меня есть вторая творческая единица на программе "А поговорить?" – это мой лучший друг Никита Лойк, который является режиссером этой программы. Он отвечает за картинку, но так как он тоже журналист, он очень мне помогает и с версткой. С ним я могу посоветоваться, с какого вопроса лучше начать. Или я ему скидываю мастер, а он говорит – о, какая скукотень, вырезай первые 20 минут.

Это принципиальная позиция – работать без редактора? На мой взгляд, важно вопросы для интервью на ком-то обкатать...

– Наверное, правильнее – и так работают все профессионалы, которые могут себе это позволить – иметь редактора. Но я не умею работать со вторым автором в команде. У меня начинаются творческие разногласия. А во-вторых, я не представляю, что подготовку к интервью доверю какому-то другому человеку. Мне кажется, что не существует такого человека – может, просто не встречала, – который готовился бы тщательнее, чем я.

А для обкатки вопросов у меня есть Никита Лойк и мой молодой человек Евгений Казачков, драматург, который дома ужинает, а я на нем обкатываю все вопросы – не глупо ли задать те-то, а если повернуть в эту сторону?.. Он ходячая энциклопедия и очень сильно помогает.

– Как монетизируется твое шоу в интернете? Очевидно, что проект все-таки затратный в плане производства...

– Любое шоу в интернете монетизируется двумя способами. Есть реклама ютуба, которая раздражает всех, потому что появляется каждые пять минут. Она приносит деньги за просмотры. Это небольшие деньги, но если у тебя большой канал и видео собирает по миллиону, это все суммируется и получается хорошая денежка. А второе – это интегрированная реклама, когда ролик вшит в тело программы. И вот здесь уже мы можем хорошие деньги зарабатывать. Мы, правда, только начали это делать. Ну и потом, я не особо скрываю: у канала есть собственник. И я получаю зарплату. Все доходы, о которых я рассказала, они уходят собственнику.

– А собственник это?..

– "Москва Медиа". Холдинг. Сейчас ты меня спросишь про цензуру. Я легко ответила на этот вопрос даже "Эху Москвы". Меня "Эхо" спрашивает: "Как вы существуете – правительственный холдинг спонсирует вас? Что у вас с цензурой?" На что я ответила: "А вы на что существуете, правительственный холдинг "Газпром-Медиа"?".

Пока все в порядке. Можно посмотреть меня – я не цензурирую себя и свои вопросы.

– А если давление появится?

– Мы договорились сразу, что у нас этого нет. А если появляется – меня заставляют заниматься пропагандой или вырезать то, что я не хочу и считаю это важным, – я встаю и ухожу. Пока все держат свои обещания.

– Как быстро в ЮТ такого рода программы начинают окупаться?

Это офигенное ощущение от своей профессии, которое мной было давно позабыто

Мы вот за год набрали 260 тысяч подписчиков. Это много. Потому что попробуйте разместить видео, и вы увидите, как это сложно. А все рекламодатели начинаются после 100 тысяч подписчиков. Я горжусь, что у нас не осталось видео, которое имеет меньше 100 тысяч просмотров. И есть несколько, которые набрали более миллиона просмотров. Но это тяжело. И когда я читаю лекции, предупреждаю студентов: приготовьтесь, что это будет долгий путь, поэтому подстрахуйтесь второй работой.

Но в теории такая возможность есть. Если бы это был мой канал, я бы тратила меньше денег на производство, но я бы уже окупала и свою зарплату, и затраченные деньги на съемки.

На ютубе главное стабильность. За год вышло 52 выпуска "А поговорить?". Так же, как в телевизоре было в свое время: у тебя программа должна выходить в один конкретный день. Потому что зритель привыкает, ждет. Помнишь, как мы ждали "Намедни" Парфенова? Мы же еще ходили по выходным в баню, а она шла именно в этот день, и я записывала на VHS и неслась домой, чтобы посмотреть. Вот сейчас люди возвращаются к этому же на ютубе.

Потому что если ты задержался на день не успел с монтажом, все, тебя задолбают твои поклонники "Где программа? Я спланировал под нее вечер..." Они ждут. Это офигенное ощущение от своей профессии, которое мной было давно позабыто.

Ирина Шихман

– Традиционный вопрос про планы – кто следующий?

Героев не назову, потому что боюсь сглазить. Пока ко мне герой не пришел в студию, не сел в кадр (это звезды, они 10 раз могут поменять свои планы), я в нем не уверена. Единственное, могу сказать, что мы сейчас больше будем двигаться в сторону документалок. Потому что этого на ютубе нет. Поскольку это очень затратно и дорого. А так как мы можем себе это позволить, то я бы хотела еще раз испытать то удовольствие, которое мы получили, сделав Гоголь-центр.

Ну, и с чего мы начали почему так стал популярен жанр интервью на ютубе, я смотрю немножко вперед, мне кажется, он сейчас будет отходить. Все быстро надоедает. Так что зрителю надо предлагать что-нибудь новенькое.