В Хабаровске протестующие вышли на 18-й по счету субботний митинг. Несмотря на то, что на этой неделе череда акций, которая продолжается вот уже 120 дней, впервые прервалась на один вечер, митингующие уверены: протестное движение прекратится не скоро.
Сегодня в Хабаровске пасмурно, снег и около нуля. На площади Ленина собралось около тысячи человек. Протестующие провели небольшой митинг, собравшись чуть дальше от здания регионального правительства, чем обычно.
Утром, еще до акции, полиция задержала водителя "Фургаломобиля" Ростислава Смоленского, который как раз собирался ехать на митинг. Обычно его автомобиль возглавляет шествие протестующих под музыку, звучащую из его динамиков. Именно в краже динамиков Смоленского и пытались обвинить: якобы они совпадают с разыскной ориентировкой. Спустя примерно четыре часа, после приезда адвоката и предъявления чеков, задержанного отпустили без составления протокола, но на акцию он уже не успел.
На самой акции задержали троих участников, а поблизости от нее – еще одного человека, который не участвовал в шествии, а просто снимал его на камеру. Были на этой неделе и аресты – Андрей Дуденок за повторное нарушение правил проведения публичных акций получил 20 суток ареста. Водитель "Фургалмобиля 2.0" за то же правонарушение 3 ноября был отправлен под арест на 15 суток. Дарью Галух и Валентина Квашенникова оштрафовали вчера на 10 тысяч рублей. В свете этих событий все больше людей приходит на площадь в масках. Некоторые настойчиво просят не фотографировать их:
– Не снимайте нас, вы же понимаете, под что вы нас всех подводите!
– А вы что фотографируете, вы эшница, что ли? Сдадите нас потом? – интересуется участвующая в акции пенсионерка. – Вот я расскажу вам сейчас, что думаю, а вы и не журналист, а какой-нибудь эфэсбэшник?
Как и в прошлую субботу, лица протестующих транслировались на большом экране возле площади – очевидно, с целью давления на участников акции. Пока велась съемка, все желающие могли поставить подпись в защиту Сергея Фургала. Подписные листы, по словам активистов, попросили собрать адвокаты бывшего губернатора, а сами подписи будут использоваться в линии защиты: чтобы доказать, что люди выходят в его защиту добровольно, никто их не "проплачивает".
Валентин
– Вчера собрали около 300–350 подписей, – рассказывает Валентин Квашенников, который курировал сбор подписей в штабе Навального вчера. – Но не без приключений, смотрели, сколько за нами народу в погонах ходило, следили за нами, возле дома на остановке подкараулили. Не страшно было, а смешно. Дворами уходили от них. А сейчас вот Ростислава задержали. Причина – краденые колонки. Но на самом деле народ на них скидывался. И мы их покупали, документы есть. Сейчас осталась только маленькая группа людей, которые собирают подписи. Мы ничего не нарушаем: у меня семь судов прошло уже. Пять вступили в законную силу, два еще обжалуем. Но это все бесполезно, надежды тут никакой нет.
После небольшого митинга хабаровчане вышли шествием по центральным улицам. Несмотря на несколько предупреждений от полицейских, протестующие снова заняли проезжую часть. "Путин вор!", "Мы здесь власть!", "Свободу Фургалу", "Полиции позор", "Руки прочь от журналистов", "Прекратите аресты участников протеста" – лозунги для скандирования были вполне традиционными. Некоторые вспомнили о дне Октябрьской революции, который обычно отмечался 7 ноября. Были и новые лозунги – например, "Слава путинским конституткам". Но в целом и плакатов, и участников сегодня было меньше, чем обычно.
– Ну, идем, конечно, а толку-то, – периодически судачили в толпе. Но такие упаднические настроении резко пресекали соседи по колонне.
– Вот Куштау отстояли, Шиес отстояли. А они там сколько лет с палатками сидели?! И мы вот так же будем: ходили, ходим и будем ходить. У меня что так, что эдак пенсия не вырастет, может, хоть власть сменим.
Владимир Васильевич с плакатом
Высказались сегодня хабаровчане и о мировой повестке. Пенсионер Владимир Васильевич, с плакатом о том, что у нас уже 20 лет 37-й год, активно следит за выборами в США,
– За американскими выборами следил. Но там система 200 лет работает и будет работать. Конечно, от власти никто отказываться не хочет, вот Трамп там и чудит. Но у них-то точно справедливость победит.
– А у нас такие выборы, с непредсказуемым результатом, будут, как считаете?
– У нас… Знаете, я вчера НТВ смотрел, там так Америку грязью поливали. Но сами-то?! Нам далеко до такого, чтобы у нас такие выборы были. У нас как Путин захотел, так все и сделают. И ЦИК наш всегда нарисует то, что нужно. А народа мнение – вот оно, – в это время толпа начинает скандировать "Путин вор", а затем "Россия, выходи". – Вот оно, реальное мнение народа, а не то, что в телевизоре рисуют, что Путин у нас царь и бог. И хорошо, что через 20 лет наконец очнулись люди, вышли. А то раньше только на кухнях говорили обо всем.
– Как думаете, кому нужен закон о неприкосновенности президента после отставки?
– Путин первым делом о себе думает, он боится, что ему придется ответить за все, что он натворил в стране. Он, как только к власти пришел, что начал? Силовиков усилил, гонку вооружений устроил. Танчики, самолетики, ракеты – он будто в детстве не наигрался, потому любит вот это все. И сейчас его и без всякого закона КГБ, ФСБ, Росгвардия защищает от всех, кто против него. Так что пока народ везде, как в Хабаровске, не подымется, ничего ему не будет. Сейчас ближе к зиме, холодно стало. Нужно было раньше, в июне-августе поднимать людей. Но тогда момент упустили, наверное, ситуация еще не дозрела. А вот сейчас за зиму, думаю, положение экономическое еще ухудшится, и к весне люди выйдут. Так что посмотрим, зима точно станет показательным моментом. Да и Байден если к власти придет в США, то с Путиным церемониться не будет.
Роман и Лидия
Хабаровчане Лидия и Роман с плакатом "Хотели жить как в сказке, а живем в антиутопии" за выборами в США следили не столь пристально. Однако о таких выборах могут только мечтать.
– Я поверхностно новости читал. Но что поражает – в Америке три-четыре дня подсчитать голоса не могут. А у нас за день справляются. Так о какой легитимности выборов можно говорить? – замечает Роман. – А у нас такие выборы вряд ли будут, очень сомневаюсь.
– Как думаете, закон новый о неприкосновенности президента – он зачем нужен?
– Да Путин народа боится. Ведь если он считает себя хорошим управленцем, так сказать, то такие шаги ему бы не понадобились.
– Но посмотрите, ну нигде же в мире такого нет! – добавляет Лидия. – Ни один президент себе гарантии на случай ухода не делает (на самом деле такая практика существует в Таджикистане, Казахстане, Экваториальной Гвинее и Руанде. – Прим. С.Р.). Значит, Путин боится уходить, опасается "любви народной". Это же как наш Дегтярев с охранниками за 800 тысяч в месяц. Нигде в мире такого нет. Значит, рыльце в пушку, и есть за что.
– Почему у вас на плакате написано, что мы живем в антиутопии?
– Ну у нас же все по книгам, они будто руководством взяли "Скотный двор" и "1984". Людей хватают по сфабрикованным статьям, "был бы человек, а дело найдется". Гордимся победой, которая была 75 лет назад. Я в целом не против, но будущее нам тоже нужно, хочется гордиться настоящим, а не только прошлым. Или еще: все равны, но есть равнее – это же все о нашей стране. И мы верно в антиутопию идем. А еще – читаешь новости, и думаешь: неужели все это на самом деле происходит? Они будто в своей параллельной реальности живут, которая с нашей никак не соприкасается. Например: добавим пенсионерам тысячу рублей, чтобы они могли путешествовать. Они вообще знают, сколько стоят перелеты из Хабаровска? До Новосибирска дороже, чем до Китая. Хотя и в соседний Китай цены кусаются. Так что выходим мы не потому, что вот мне конкретно плохо живется. Нам хочется жить в нормальной стране: развитой, конкурентной в мире. А не только есть что-то и в кино раз в месяц ходить.
Субботние митинги в Хабаровске стали короче. Если раньше они продолжались по три-четыре часа, то теперь протестующие расходятся часа через два. Многие оценивают такие тенденции негативно: мол, протест сдувается. Однако у хабаровского психолога Ильи Латыпова другое мнение.
– Несколько дней назад я смотрел результаты опроса, который провел один из местных блогеров. Около трех тысяч человек отвечали на вопросы: поддерживаете ли вы протесты в Хабаровске, участвовали ли, и другое. Так вот, оказалось, что 95% поддерживают, но большинство из них на площадь не выходили. И та тысяча, которая выходит по субботам на площадь, – это "полномочные представители хабаровчан".
– А остальные, как считаете, почему не выходят?
– Безусловно, есть усталость психологическая. Ведь небольшие группы даже каждый день выходят – самые непримиримые. А по субботам можно наблюдать некую ротацию: одни пришли в одну субботу, а другая часть митингующих – в другую. И протест сам по себе никуда не денется – людей меньше будет выходить на площадь по банальной причине – холодно. Чем дальше в Хабаровске, тем морознее, влажность большая. Так что тут большую роль сыграет вот такой банальный фактор. А еще есть ощущение растерянности. Часто люди идут просто из чувства протеста: будем выходить, пока совсем холодно не стало.
– А что будет дальше? Люди активно собирают подписи, не перерастет ли это в какой-то более бюрократический, формализованный процесс – жалобы или что-то иное?
– Всю ситуацию можно оценить сейчас как тупик понимания того, что будет дальше. Люди готовы выходить, недовольство и раздражение властью никуда не исчезает, да еще и Дегтярев не даёт расслабляться людям своими поступками.
– Но какие-то изменения в регионе уже происходят? Можно ли сказать, что протестующие могут стать системной, организованной оппозиционной силой?
– В колонне идут настолько разные люди: с флагами Хабаровского края, Беларуси, СССР. Так что я скептически отношусь к таким высказываниям. Да, они объединены недовольством властью и арестом Фургала. Но у них настолько разные взгляды на то, какой должна быть политика в стране, что такое объединение, по-моему, вряд ли возможно. Но совершенно точно протесты привели к росту регионального самосознания, идентичности. Я не видел никогда так много и часто на улицах или в фейсбуке флагов Хабаровского края. Это совершенно новое явление. Я и сам, хоть и не испытывал особых патриотических чувств к региону, теперь начинаю испытывать эмоции при виде нашего флага. Более того, так как региональные партии запрещены, сейчас пытаются организовать народное движение, много разговоров об этом. Но внятных инициатив я пока не слышу. В то же время есть некое разочарование со стороны поддержки всей России. Были же лозунги: "Вставай страна", но большой поддержки в виде выступлений хабаровский проест не получил. Так что протестующие на страну особо не надеются.
– Но такой рост региональной идентичности сейчас можно трактовать по-разному, вплоть до сепаратизма. Нет ли опасности, что это перерастет в волну уголовных дел?
– Люди очень аккуратно об этом говорят, мол, мы просто за права Дальневосточного региона. А от недальневосточников действительно есть такие комментарии: они сепаратисты, это надо прекращать. Но пока уголовных дел за сепаратизм нет, да и протестующие такого не боятся: они в высказываниях осторожны.
– Что будет, когда протест сдуется?
– А никуда он не сдуется, это невозможно. Люди остались с обидой и злостью, и протест ушел в подполье, никуда не рассосался. Новый взрыв будет, когда начнется непосредственно суд. А пока суда нет, следственные действия тянутся. Так что я думаю, пока протест просто ушел временно на дно, затаился.
– Но власть может принять это как позитивный сигнал, вроде как проблема решилась. Что опаснее для нее: активные уличные акции или тлеющее недовольство, разговоры на кухне?
– Мое субъективное мнение: радикальных выступлений не будет. Уже есть положительный опыт протеста через голосование. На тех же выборах губернатора, депутатов Закдумы люди выразили свое несогласие с политикой через голосование. И мне кажется, что так оно и будет, скорее всего. Люди мобилизуются и пойдут на участки. Я и сам кандидатов присмотрел, которые проявились на этих выступлениях. Даже на последних выборах в регионе никто почти не заявлял, что он близок к Кремлю, ЕР, прикрывались самовыдвиженцами. Но если будут сфальсифицированы выборы, то люди выйдут на улицу. И тут есть опасность радикализации протеста.
Люди очень не хотят открытого противостояния в виде столкновений. Они не безумные и понимают, что региональный протест будет подавлен, если не поддержит столица. Здесь не хотят такого прямого столкновения, как в Шиесе, Куштау. Они знают, что будут брошены все силы и задавлено все движение. Так что пока люди ищут любые варианты и хотят попробовать все мирные способы протеста в тех условиях, которые нам ставит власть.